Ну вот как Эркюль Пуаро, к примеру, эффектно так, в самом финале! Но герой Агаты Кристи существовал в безвоздушном пространстве, где есть только жертвы и подозреваемые. Полиция если и появлялась на страницах «бабушки детектива», то в виде персонажей, страдающих крайней степенью дебилизма. Уж не говоря о том, что во времена Кристи полиция не имела таких инструментов, какими располагает в наши дни, — начиная от разнообразных компьютерных программ и кончая, к примеру, анализом ДНК. В силу чего ее сыщик не имел нужды дружить с полицией. Они, герои Агаты, полагались только на «серые клеточки», без доказательной научной базы, — и преступники сами кололись под грузом чисто логических умопостроений…
По большому счету, даже во времена Агаты Кристи это было некоторой натяжкой, а уж в наши-то, продвинутые, когда любой подозреваемый вместо чистосердечных признаний затребует адвоката, так и вовсе не прокатит.
— Я хочу нормально, без спешки, принять душ и съесть завтрак, — ответил Реми. — Плюс дорога… Назначь им всем встречу на полдень, Ив! А я тебе перед ней все расскажу. Мне пяти минут хватит.
— А мне их хватит?
— Камарад, с каких это пор ты стал сомневаться в своих умственных способностях?
— Сволочь ты, Реми…
— Так мы с тобой без четверти двенадцать встречаемся у ворот, я правильно понял? — хохотнул Реми.
— Сволочь и есть!.. Без четверти, да.
Ксюша сгорала от любопытства, но Реми и ей ничего не стал объяснять. Ему казалось, что если он все будет рассказывать, направо и налево, то что-то непременно ускользнет в последний момент. Будто его слова могут услышать преступники… И предпринять меры для своей защиты. Как ни нелепо это звучит, но Реми ощущал ситуацию именно так.
И потому, встретив у ворот особняка комиссара, он крайне скупо обрисовал свои догадки. Не стал бы и ему рассказывать, но в его красиво-логичной теории не хватало доказательств. Рассчитывать на то, что убийцы покаются, едва заслышав его версию, не приходилось. Отчего ему требовался небольшой блеф со стороны комиссара.
— Камарад… — Ив даже запнулся от избытка чувств. — Ты… В общем, ты ткнул своим порезанным пальцем точно туда, куда надо! — Комиссар кивнул на пластырь, украшавший указательный палец детектива после экспериментов с кровью на лоскутке вишневой ткани.
— Ты меня поддержишь? По всем пунктам, которые я тебе изложил?
— Спрашиваешь!
— Стало быть, договорились.
Они вошли в особняк втроем: Ксения, Реми и комиссар; двое полицейских остались сторожить центральный вход, и еще двое отправились к выходу на террасу и к бассейну: хоть из сада и не выбраться, но лучше перебрать, чем недобрать, считал комиссар, и эта установка относилась как к пиву, так и к делам профессиональным.
Домашние собрались в столовой, рассевшись в беспорядке. Только одно место пустовало во главе большого стола — место Жана-Франсуа де Ларю. Никто не посмел занять его.
— Итак… — Реми обвел собравшихся суровым взглядом, — у вас у всех есть мотив: все вы выгадываете от смерти патрона.
Это было чистой правдой, и потому лица отразили беспокойство.
— Я решил (слово «поначалу» Реми намеренно опустил), что здесь имел место коллективный сговор.
Лица еще больше обеспокоились.
— Как вы помните, я попросил вас описать, что вы увидели, войдя в кабинет после взлома двери… И здесь ваши показания оказались достаточно дружными. Все вы упомянули черную рукоять и довольно большое пятно крови неровной формы, алого цвета…
— Что видели, то и описали! — враждебно произнесла Мелани.
— Как сказать, мадам, как на дело посмотреть! — Реми нарочно накалял обстановку, играя на нервах у домочадцев. — Могло быть иначе: вы это пятно выдумали, потому что на самом деле Жан-Франсуа был жив, когда вы вломились к нему в кабинет… Вы убили его, а потом наплели всю эту историю, заранее сговорившись о деталях: черная ручка, алое пятно!
Раздалось несколько протестующих реплик. Присутствующие переглядывались с возмущенным недоумением, а комиссар, Ксения и Реми следили за их лицами и взглядами.
— У вас как с головой-то? — зло выплюнул Кристиан. — Вы, наверное, детективы сочиняете, а не расследуете!
— Да что ж вы, в самом деле, напраслину на честных людей возводите! — прогремел голос садовника.
— Вот именно! — поддакнула ему Мелани.
— А у меня вообще алиби есть, я ушла отсюда до того, как все пошли к кабинету! — выкрикнула Элоди.
— Мадам, если это сговор, то и алиби ваше липовое!
— Да как вы смеете, по какому праву вы… вы… такое говорите?!
Все зашумели, перебрасываясь репликами между собой, обмениваясь многозначительными взглядами, в которых читалось весьма нелестное мнение о Реми.
— Успокойтесь! — Детектив поднял руку. — Я ведь сказал: могло быть иначе. Могло, но не случилось. Если бы это было коллективное убийство — не важно, чьей именно рукой, — то вы бы описали именно то пятно крови, которое увидели своими глазами после убийства. Свежая кровь действительно алая, как вы сказали, но…
Он сделал паузу. Все ждали продолжения с таким нетерпением, что, казалось, дышать перестали.
— На фотографиях трупа, сделанных полицией, пятно совсем небольшое. И, конечно, не алое — что нормально: кровь имеет свойство сворачиваться и темнеть… Но от удара ножом в сердце наружу просачивается совсем небольшое количество крови — нож затыкает рану. И потому большое и алое пятно никак не могло появиться на халате вашего хозяина!
— Вы же сказали, что не подозреваете нас в сговоре! — гневно произнес Кристиан. — Так почему вы ловите нас на противоречиях?!
— Не ловлю. Противоречий тут нет. Я чуть позже объясню… а пока продолжу. Я сделал небольшой эксперимент: взял кусочек ткани вишневого цвета — такого, как халат вашего хозяина. И выпустил на него немного крови, моей собственной. И что же? Даже свежайшая кровь на вишневом фоне не выглядит алой!
Присутствующие молчали, не понимая, к чему клонит детектив.
— То есть на самом деле пятно было не алым и совсем маленьким. Из чего я сделал вывод, что вы сказали правду.
— Почему? — вскинула на детектива глаза Марион. — Вы нас все время убеждаете, что мы описали не то, что было на самом деле, и вдруг заявляете, что именно поэтому поверили нам? Я не улавливаю…
Она обвела беспомощным взглядом остальных, словно спрашивая, поняли ли они слова детектива, и особенно задержалась на лице Фредерика. Тот едва заметно пожал плечами.
— Очень просто, дорогая Марион! Если бы вы все сговорились, то есть вломились к писателю и убили его, — у вас не было бы ни причины, ни смысла выдумать что-то другое — то, чего вы на самом деле не видели! Ну зачем вам нужно было бы сочинять это «алое и большое» пятно, если его не имелось?
